Как ни странно, пылкой поклонницы Франсуазы Саган из меня не вышло, зато чуть было не вышла поклонница Анны Гавальды. Прочитав ее "Просто вместе" я была настолько поглощена духом Парижа, его искренностью, всей французскойстью романа, которая ощущалась через текст, что растаяла. Читая ее рассказы не могла насытиться этим духом, но в один прекрасный день, в далеком Израиле в русском магазине я нашла "Глоток свободы", тоненький томик с сосвершенно дивной ностальгической аннотацией. И, вы не поверите, он меня разочаровал. Рзочаровали, пусть и душевные, но непонятные мне и не затронувшие меня перечисления того, что было интересно и близко героям повести, людям, родившимся на десятилетие раньше меня да еще и в другой стране, следовательно слушавшим другую музыку, носившим другую одежду, читвшим другие книги... С тех пор мне стало казаться, что Гавальда вся какая-то одинаковая. Зато, вот уж кто-то, а Тонино Бенаквиста мне одинаковым не кажется - у развеселой "Саги" нет ничего общего нашумевшей "Маловитой", а роман "Кто-то другой" и вовсе погружает в истиную философию. К французским авторам причсисляю я и Милана Кундеру, н смотря на то, что мои любимые из его произведений написаны в Чехии и о Чехии, наверное, это все же вопрос менталитета. Павич о Сербии писал не во фрнцузском стиле, хотя и жил в Париже (и супруга его, Ясмина Михйлович, на мой взягляд, образчик именно современной французской литературы, если говорить не о языке написания, а о стилистике и духе, ведь я читаю в переводе), а вот Кундера своей простой жизненностью и душевностью очень французственен. И все-таки Франция хороша не только современной литературой, но и своей классикой. Этого я не отметить не могу, даже не смотря на мое прохладное отношение к творчеству Дюма. Зато в 14 лет меня поразила Жорж Санд. Никто никогда не писал о любви, чувственной и страстной, так, как она в своей "Консуэло" и позже в "Графине Рудольштадт". Может быть, это всего лишь была правильная книга в правильное время, в период первых влюбленностей, и, может быть, мне не захочется ее перечитать. Но все другие любовные романы на фоне "Консуэло" искренне казались мне дешевой порнушкой (лучше уж "Порнократия" еще одной французской писательницы Катрин Брейя, хотя, откровенно говоря, определенную неприязнь вызывает).
Но мой любимый французский автор на все времена - Морис Дрюон. Прочитав на втором курсе взахлеб "Проклятых королей", я прониклась не столько приключенческим сюжетом (что ожидалось), сколько интеллектуально-политической составляющей и переплетением судеб. Стоит ли говорить, кто был моим любимым персонажем? Конечно же, не миловидная Мари де Крессэ, не благородная Изабелла, не страстная Маргарита и не властная графиня Маго Артуа. Скромная наперстница графини, ведьма... Беатрис д'Ирсон в изложении Дрюона покорила меня еще тогда. Теперь уже не удивляет, сколько раз я перечитывала сцену соблазнения ею Робера. Магического соблазнения
По сути, приворота. Понимание причин ее гибели вызвало волну ненависти к любимому мужскому персонажу (конечно же, Роберу Артуа), но оно же вселило веру в силу магии и силу судьбы (недолго Робер топтал под собой землю после гибели Беатрис).
Прошли годы, я повзрослела, и совршенно случайно, снова в длеком Израиле попала мне в руки другая книга Дрюона - "Мемуары Зевса". И снова взахлеб, и жаль, что так мало. И как по-иному великий мастер смотрел на непривычные нам нравы греческих богов. И с тех пор, раз в несколько месяцев в моем рид-листе появляются другие произведения Дрюона. Как же хорошо, что он написал, так много вещей, которых я еще не читала. Как же жаль, что он больше ничего не напишет.